Председатель профсоюза водителей-профессионалов Александр Котов вспомнил об акциях протеста и объяснил, почему в России до сих пор нет крупного объединения, которое могло бы эффективно отстаивать интересы дальнобойщиков по всей стране.
Своими мыслями председатель МПВП поделился на собрании, приуроченном к 32-летию Союза Профсоюзов России (СПР), которое состоялось 1 апреля.
К сожалению, сложилось так, что я практически не смотрю по телевидению выступления нашего любимого президента. Но не далее как вчера я переключал программы и услышал, что он заявил: получите разрешение и проводите митинги. Это сказал президент.
Наш профсоюз, проводя знаковые действия, никогда не получал даже согласования. Причем то, что мы делали, нам не согласовало бы никакое правительство.
Это перекрытие МКАД силами членов профсоюза на тяжелых грузовиках, за что я был судим и получил 1500 рублей штрафа (сейчас бы 5 лет срока – это как здрасьте!), пробег 35 грузовиков мимо Кремля по Моховой и по Тверской с лозунгами «Российский чиновник – чирей на жопе водителя» и «Предвыборная кампания Юрия Михайловича Лужкова – князь Юрий, ты не прав».
Что делать с грузовиками, тогда не представлял никто, и было принято единственное правильное решение: выводить эту колонну за пределы Москвы. Нас завели в туннель под Маяковской площадью и слава Богу, что отказались от репрессивных действий, потому что в тот момент товарищи уже брались за монтажки.
1 апреля – фактически день рождения профсоюза, потому что с 1 апреля был введён пропускной режим в город Москву. Причем первый год плата, которая шла со всех владельцев грузовиков, поступала в общественную организацию «Безопасность дорожного движения».
Государство выдаёт пропуска, работают сотрудники ГИБДД – а люди платят деньги какой-то непонятной общественной организации!
После того, как мы немножечко повозмущались, деньги пошли в бюджет. А когда мне сказали «больше через пороги не проходи, мы тебя не знаем и запрещаем профсоюз», мы предприняли действия, которые привели к тому, что вся Россия перестала платить за пропуска, и до сих пор въезд в Москву для грузовиков остается бесплатным. Я считаю, что где-то под 100 миллиардов рублей в карманах наших граждан профсоюз такими действиями сохранил.
К сожалению, подход граждан к профсоюзному движению – потребительский. «Спасибо за то, что вы сделали, и то – спасибо может быть мы и не скажем. А вступать мы в профсоюз не будем и поддержим его издалека». Такую оплеуху я получил от народа дважды.
Наш профсоюз жестко шантажировал правительство Москвы (наготове стояла колонна, 3 километра грузовиков) и я заявил, что если я и еще двое представителей профсоюза не попадём на совещание к Жукову (а он тогда был премьером), то машины пойдут в центр Москвы. На этом совещании было принято решение о том, что цены на топливо будут заморожены на два года. На всё топливо для транспорта (железные дороги, паровозы, пароходы, авиация, автомобили).
В следующий раз нам удалось снизить цены на топливо на территории всей России на год на 30%. Но когда колонна грузовиков (более 200 автомобилей) с флагами шла по Москве со скоростью 30 километров в час и гудела – никто из наших граждан, ехавших по Щелковскому шоссе в 10 часов утра в рабочий день ни разу не нажал на клаксон.
Вот их отношение. Может быть правильно было, по их мнению, написано на трамвае в советское время: "Не высовывайся!".
Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, нужно какое-то знаковое, очень знаковое наступление на права трудящихся. Но в то, что произойдет что-то знаковое, я не верю. Во время протестов против «Платона», которые организовывал наш профсоюз, администрация показала, что умеет расколачивать движение, умеет запускать встречный пал.
В Сибири и за Уралом водители грузовиков уже ездили с оружием. Штрейкбрехерам били стекла, а в Дагестане высыпали зерно на асфальт и жгли машины на глазах росгвардейцев, которые стояли через каждые пять метров. Но даже в Дагестане это было клановое движение, а не объединение на основе профсоюза. Правительству – даже если бы у него возникло желание договариваться – договариваться было бы не с кем. Профсоюзы нужны прежде всего для того, чтобы было с кем договариваться.
На сегодняшний момент я вижу, что СПР – это организация, которая может влиять на принятие решений рабочими. Даже в такие трудные моменты недавно совсем Сергей Владимирович Храмов организовал первичную профсоюзную организацию (организовал юридически, а сложилась она сама, снизу, что самое главное!) на Уральском автомобильном заводе.
Конечно, водителям организоваться в большой профсоюз крайне сложно. Всё-таки у работяг, тружеников предприятий есть курилки, душевые, раздевалки, в которых можно общаться. У нас этого нет. Но все равно влияние профсоюз наш оказывает достаточно серьезное – и будет оказывать, я в этом уверен.
